большое картинко

Ха! Вот так и знала ))

Стырено отсюда

@темы: Оби - Квай и ЗВ

---

Няшное картинко

Свистнуто здесь

Мимиметр просто взорвался.

@темы: Оби - Квай и ЗВ

---

Утырено отсюда

вот же ж у людей руки откуда надо растут...

@темы: Оби - Квай и ЗВ

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

БОльшое и няшное картинко

А ещё

там же

zionzion73.tumblr.com/ найдена совершенно потрясающая няшность, от которой у меня зашкалило мимиметр, и вообще всё на свете.

@темы: Оби - Квай и ЗВ

---

Наглым и бессовестным образом стырено с Тумблера у

zion

zionzion73.tumblr.com/

@темы: Оби - Квай и ЗВ

---

Ещё не конец /Not The End

Ещё не конец /Not The End

Автор: Amy Fortuna / Эми Фортуна
Переводчик: Ангорочка
Оригинальный текст: www.masterapprentice.org/archive/n/not_end.html
Читать на Фикбуке: ficbook.net/readfic/4067746

Фэндом: Звёздные Войны
Основные персонажи: Оби-Ван Кеноби, Квай-Гон Джинн

Пэйринг или персонажи: Квай-Гон/Оби-Ван

Рейтинг: R
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Ангст

Размер: Мини, 1 страница
Кол-во частей: 1
Статус: закончен

Описание:
Призрак Квай-Гона является утешить Оби-Вана.

Публикация на других ресурсах:
Берите, если хотите, только предупредите, куда утащили.

Примечания переводчика:
Запрос на разрешение перевести фик отправлен на е-мейл и в ЖЖ автора, а также на АО3. Ответа до сих пор нет, но в профиле автора было написано, что она возражать не станет:
"I am totally happy for anyone to create any kinds of fanworks based on my works, including sequels/prequels, art, translations, podfic, remixes, and stories set in the same universes. All I ask is that you please link back to my work and let me know so I can perform the ancient rite of the happy dance!"
Поэтому буду считать это разрешением по умолчанию.

* * *

– Оби-Ван…

Голос исходил из его разума. Разумеется, это всего лишь воспоминания минувших дней, когда любимый шептал его имя за секунду до того, как слова становились уже не нужны. Квай-Гон был мёртв, и хотя в прошлом они были связаны прочными узами, но ведь голоса не доносятся после смерти, ведь так?

Пальцы танцуют по его телу…

Ведь мёртвые не прикасаются к любимым, верно? Возможно, Оби-Ван в чём-то глубоко ошибался? Или у него галлюцинации?
Прикосновения всё смелее…

Так, вот этого мёртвые точно не делают.

– Квай-Гон?

Дыхание касается кожи, нежные руки ласкают всё тело. Всё так знакомо… И так странно.

– Любимый, ты слышишь? Оби-Ван?

Вновь этот голос. Наверняка он сходит с ума. Разве ощущать ласки погибшего возлюбленного – не признак безумия?
Но Оби-Ван уже не думал об этом. Коротко охнув, он забыл обо всём, кроме этих нереальных рук, и нежного, прекрасного чувства, будто он погружается в негу. Это ощущение всегда сопровождало поцелуи его любимого.
Безусловно, сны и галлюцинации не целуются как любовники, верно ведь?
Но видимо, всё же целуются. Знакомые уста прижались к его губам, словно исполняя давно привычный танец, который всегда приносил наслаждение.
Когда Оби-Ван наконец приоткрыл глаза и никого не увидел рядом с собой, шок показался почти невыносимым.


– Любимый, не покидай меня, - прошептал он, словно молитву.
– Никогда, мой Оби-Ван. Никогда, - послышался тихий ответ, словно клятва.

И танец продолжился, невидимые руки ласкали его, скользя по крепким ногам, сильным рукам, широкой груди и красивому молодому лицу. Каждое прикосновение вызывало дрожь…

– Квай-Гон! – хрипло выдохнул он с полустоном.
– Никогда не мог понять, это означает «пожалуйста» или «нет»? – знакомый насмешливый голос дразнил его, как всегда.
– «Пожалуйста», это значит «пожалуйста»… - голос Оби-Вана прервался. Невидимые руки вновь ласкали его, а губы коснулись возбуждённой плоти.

И… О-о-о, смерть ещё не конец. Смерть далеко не конец.

@темы: Оби - Квай и ЗВ

---

Оби-Ван: Учитель, глянь, сколько дроидов! Ух ты, сейчас я вон того золотистенького вот так вот, надвое разрублю! А потом вон того чёрненького! И красненького!
Квай-Гон: Уймись, падаван. Сейчас мы медленно спустимся и перекрошим всех дроидов.

@темы: Оби - Квай и ЗВ

---

---

Тому, кто тыкнет меня носом, откуда эта картинка, будет +100500 к карме.

@темы: Оби - Квай и ЗВ

---

Ах-ха-а!

@темы: Оби - Квай и ЗВ

---

***грохот упавшего тела***

@темы: Оби - Квай и ЗВ

---

Выкопано на тумблере. Почему-то глаза зацепились именно за это фото.

@темы: Оби - Квай и ЗВ

---

Люблю эту фразу. За все эти годы она так и не устарела.

@темы: Оби - Квай и ЗВ

---

Отмеченный пламенем / Marked by Flame
Автор: Vermillion Flame / Вермиллион Флэйм
Переводчик: Ангорочка
Оригинальный текст: www.masterapprentice.org/archive/m/marked_by_fl...

Читать на фикбуке: ficbook.net/readfic/4048557

Фэндом: Звёздные Войны
Основные персонажи: Оби-Ван Кеноби, Квай-Гон Джинн

Пэйринг или персонажи: Квай-Гон/Оби-Ван

Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Психология, POV, ER (Established Relationship)
Предупреждения: Кинк (файр-плэй, игры с огнём)
Размер: Мини, 7 страниц
Статус: закончен

Описание:
Испытание огнём - пожалуй, самое сложное из всех. Но испытание доверия - ещё сложнее. Насколько падаван доверяет своему учителю? Насколько учитель достоин доверия?

Публикация на других ресурсах:
Берите, куда хотите - только предупредите меня.

Примечания переводчика:
В фике есть кинк - файр-плэй (игры с огнём). У кого с нервами нелады - не читайте. Вот сразу предупреждаю. Авторский рейтинг - НЦ-17, но лично я бы поставила НЦ-21.

P.S. В этом фике тоже разрешение на перевод "по умолчанию". Е-мейл автора давно был удалён, и возможности связаться с ней я пока не нашла.

* * *

На внутренней стороне моего запястья остался треугольный ожог. Краснота уже сходит, она уже не такая яркая, как была сперва. Боль тоже отступила, теперь кожа в этом месте просто стала чуть грубее и порой чуть саднит. Но скоро и это пройдёт, о чём я глубоко сожалею. Если б я только мог остановить здоровые клетки, которые нарастают под повреждённой кожей. Я бы предпочёл сохранить ожог, как напоминание о том, что мы пережили той ночью, но знаю, ты не допустишь такого потворства глупым желаниям. Однако ты не сможешь стереть мои воспоминания, которые я прокручивал так часто, что они врезались в память, и останутся там даже тогда, когда омертвевшая кожа уже сойдёт с запястья. И что бы ты ни делал, на моей руке всё равно останется шрам. Надеюсь, он станет видимым воплощением того неизгладимого следа, который ты оставил на мне в ту ночь…

Вот я стою на коленях в незнакомом зале. Я совсем один, и прислушиваюсь в ожидании твоих шагов. Меня удивляет, почему ты отправил меня в дальнее крыло храма, в этот зал, не похожий на всё, что я здесь видел. В этом зале почти ничего нет, кроме странного стола с металлическими ящичками в самом центре. Здесь царит неприятный запах антисептика. Стены и пол выложены плиткой, и ничто не удерживает тепло. Я дрожу от холода, тонкие волоски на руках встают дыбом в слабой рефлекторной попытке сохранить тепло обнажённого тела. Я жду, слушая звук собственного дыхания.

И наконец, когда я уже различаю пульсацию собственной крови, раздаётся стук каблуков по мраморной плитке. Ритм этих шагов я узнал бы из тысячи. Ты останавливаешься перед дверью, и лишь спустя бесконечно долгую секунду я слышу, как щёлкает замок. Я склоняю голову, ожидая, что ты обратишься ко мне, когда войдёшь.

- Ты доверяешь мне, падаван?
Вопрос так пугает меня, что я поднимаю глаза без разрешения.
- Конечно, учитель! – отвечаю я.
Ты стоишь передо мной, скрестив руки на груди, приподняв одну бровь.
- Насколько? – спрашиваешь ты.
- Я готов доверить тебе свою жизнь, - не подумав, выпаливаю я простую истину.
Ты киваешь, но почему в твоих глазах я вижу сомнение? Ты не предлагаешь меня согреть, а твой голос холоден, как этот зал.
- Ты готов доверить мне свою жизнь?
- Учитель? – не понимаю я смысл повторного вопроса.
- Можешь встать, падаван, и посмотреть на меня.

Я выполняю твой приказ, но с трудом встречаюсь с тобой взглядом. Разве я дал тебе повод сомневаться в моей преданности? Я припоминаю последнюю пару дней, но между нами вроде не было ничего необычного.

- Ты готов доверить мне свою жизнь?- повторяешь ты и подаёшься вперёд, приподнимаешь мою руку и рассматриваешь её, - А часть своего тела?
Твои пальцы поднимаются по моей руке к плечу и возвращаются вниз, словно оценивая кусок мяса. Часть моего тела?
- Учитель, я готов доверить тебе каждую его клеточку, - отвечаю я, стараясь не выдать растерянности. Но как только я подтверждаю свою преданность, в мои чувства вторгается странный лекарственный запах и жутковатый вид металлического стола. Мозг пронзает мимолётное видение - однорукий падаван пытается удержать равновесие в поединке на световых мечах. Где-то у основания позвоночника рождается дрожь страха и ползёт вверх по спине.
Это не укрылось от твоего проницательного взгляда.
- Да, падаван. Сегодня мы должны испытать твою уверенность, - медленно киваешь ты, и указываешь на стол, - Ложись.

Металл отвратительно холодит кожу. Я ложусь посредине того, что вряд ли можно назвать кроватью, и смотрю в потолок, не в силах предугадать, что меня ждёт. Я уже проходил испытания. Сталкиваясь со сложными заданиями, порой потрясавшими меня до глубины души, я всегда познавал нечто новое. И каждый раз наша привязанность только крепла.
Но в этот раз всё иначе. Ты кажешься холодным и рассудительным, почти зловещим в своей решительности. Кажется, что страх вот-вот парализует меня, но я не позволяю воображению взять верх. Я делаю глубокий вдох и сосредотачиваюсь на том, что твёрдо знаю, чтобы отвлечься от неизвестности. Ты мой учитель, которого я люблю больше всех во Вселенной.

- Ты подготовился именно так, как я велел?
- Да, учитель. Я вымылся и побрился, не пользуясь ни кремом, ни лосьоном.
- Очень хорошо, - резко киваешь ты и принимаешься за дело. Твои движения так отточены, что я понимаю – ты тщательно готовился к этому испытанию. Ты выдвигаешь по бокам стола узкие длинные подставки, и кладёшь на них мои руки.

Холодная стерильность помещения усиливает моё беспокойство. Часть моего тела? Я мысленно тянусь к тебе, ища успокоения в наших узах, но твой разум закрыт от меня. Отстранён.

Я доверяю тебе. Правда. Я концентрируюсь на дыхании.

Ты наклоняешься и я слышу, как открывается дверца стола. Поднявшись, ты ставишь на ещё одну выдвижную подставку у ног металлический поднос. Я не могу рассмотреть, что на нём, но уверен – ты приготовил его в ожидании этого момента.

Ты проходишь через зал и скрываешься из поля моего зрения. Я заставляю себя не поднимать голову, чтобы увидеть, чем ты занят. Я должен лежать неподвижно. Я должен повиноваться. Я слышу шелест ткани, и когда ты возвращаешься, мельком замечаю мускулы на твоей обнажённой груди. Ты подходишь к подносу, и я слышу, как чиркает спичка. Чувствую едкий запах дымка от неё. Когда ты наконец обращаешь на меня внимание и подходишь ближе, в твоих руках я вижу свечу.

- Огонь, падаван. Ты знаешь, что огонь вызывает первобытный страх у всех разумных существ в галактике?

У меня перехватывает дыхание. Язык отказывается повиноваться. Огонь? Я чувствую, как у меня подводит живот.

- Падаван, я задал тебе вопрос.
- Да, учитель, - с трудом шепчу я.
- Сегодня мы испытаем твоё доверие, пламенем и его действием.

Ты отводишь взгляд. Умоляю, не отворачивайся!

- Перевернись.

Я медлю в нерешительности, желая понять, желая услышать от тебя, что испытание окончено, но уступки здесь невозможны. Медленно я подчиняюсь, хотя мысленно представляю, как спрыгиваю со стола и несусь к двери, как бегу по коридору, ищу хоть кого-нибудь, кто мог бы защитить меня от безумного учителя. Но вместо этого я закрываю глаза и жду, сосредоточенно стараясь замедлить бешеное сердцебиение.

Я доверяю тебе. Правда.

Ты подсовываешь мою косичку под плечо, и осторожно проводишь ладонью по спине, словно оценивая, обладает ли моя кожа какими-то неизвестными мне свойствами. Я перебираю воспоминания о предыдущих уроках. Ты никогда не давал мне испытаний превыше сил, но это отличается от других. Я ещё никогда не чувствовал, что ты сомневаешься в моей способности выдержать испытание. Твои сомнения подпитывают мои.

Огонь. Извивающееся, жгучее пламя. Где-то на грани моего сознания перед внутренним взором маячит образ уродливых шрамов, но я не позволяю ему обрести форму.

- Ты готов, падаван?

Я должен говорить правду.

- Нет, учитель. Мне страшно, - отвечаю я.

- Испытания бывают трудными, - ты кладёшь руку мне на плечо, но твой голос суров, - Это вопрос доверия.

Ты ждёшь, давая мне время, но я не нахожу в своих мыслях ответа.

- Мне продолжить?

Что ещё мне сказать?

- Да, учитель.

Ты размазываешь по моей спине ледяную жидкость, из стороны в сторону, вверх и вниз, словно красишь мою кожу. Холод пронизывает меня. Я ощущаю резкий запах, который должен быть мне знаком, но я не могу его распознать. Мне уже кажется, будто органы чувств отказывают, пытаясь ограничить давление на психику.

Мне хочется закричать. Что ты со мной сделаешь?! Скажи, скажи мне!!!

Но я доверяю тебе. Правда.

Я открываю глаза. Мне нужно видеть, что меня ждёт. Ты опускаешь свечу. Я чувствую, как на кожу падают горячие капли воска… и вдруг по всей спине разбегаются язычки пламени. Я скорей слышу их, чем ощущаю. Свист кислорода, питающего пламя. Это лишает меня последних капель самообладания, которые я только способен собрать, чтобы не закричать. Кажется, я вот-вот обмочусь.

Но ты бросаешь мне на спину плотное одеяло и всё заканчивается так же внезапно, как началось. Способность дышать возвращается ко мне лишь спустя бесконечно долгое мгновение, и я хватаю воздух ртом. Я обращаюсь к своим ощущениям в ожидании того, что вроде бы должно произойти, но где боль? Где агония? Я чувствую лишь небольшое жжение, словно один язычок пламени ещё не погас на плече, но понимаю, что туда всего лишь упала капля воска.

Я дрожу. Напряжение схлынуло, но облегчение длится недолго. Испытание ещё не окончено. Ледяная жидкость возвращается, но теперь ты размазываешь её по моим ягодицам. Из стороны в сторону, вверх до талии и вниз к бёдрам.

Нет, только не туда! Я ещё стерплю огонь на спине, но чувствительная кожа точно не выдержит пламя. Я открываю рот, чтобы возразить, но в голове звенит твой голос: «Ты мне доверяешь?» Я стискиваю кулаки и закрываю глаза.

Я доверяю.

Вновь на кожу падают горячие капли воска, и на этот раз я кричу. Вопль страха срывается с моих уст. Но я закрываю рот, смущённый резким звуком. Затаив дыхание, я ожидаю боли, которая, несомненно, должна прийти. Я снова слышу треск огня, тепло растекается по бокам, на мгновение проникает в поры моей кожи, но уже через секунду ты бросаешь на меня одеяло и гасишь пламя.

Я громко выдыхаю, но потом долго не могу вдохнуть и наполнить лёгкие. Я ловлю воздух ртом, как рыба на берегу. Меня начинает трясти. В зале темнеет. Я чувствую, как реальность ускользает. И тогда вы тянешь меня за руку, заставляя сесть на столе, и обвиваешь меня руками. Я не помню ощущения прекрасней, чем то прикосновение твоей кожи к моей.

- Ты молодец, мой падаван, - ты чуть покачиваешься, обнимая меня, бормоча слова поддержки и утешения, - Я так горжусь тобой. Ты прекрасно держался.

Постепенно дрожь отступает, моё дыхание приходит в какое-то подобие нормы. Ты чуть отстраняешься и смотришь мне в глаза, даря тёплую улыбку.

Но для меня испытание не окончено.
- Я доверяю тебе, учитель, - настаиваю я.
- И я это знаю, мой падаван.

Я качаю головой в знак несогласия.
- Ты сомневался во мне, - протестую я, - Я видел твой взгляд.

Перед тем, как ответить, ты жестом просишь меня подвинуться и садишься радом со мной на стол. Наши ноги свешиваются с края. Ты берёшь мою руку в свои ладони.

- Конечно, я верил в тебя, любимый. Если б я сомневался в твоём доверии, то никогда не подверг бы такому испытанию. Я проверял, веришь ли в это ты сам.
- Значит, я усомнился в своём доверии к тебе?
- Да, падаван. Если я правильно истолковал твою реакцию, то в некоторые моменты ты был не вполне уверен.
Я вспоминаю мимолетные видения уродливых шрамов, желание бежать, свившуюся узлом панику, с которой боролся.
- Да, учитель. Ты прав, - я поворачиваюсь к тебе лицом, - Но теперь я знаю. Знаю, что полностью доверяю тебе и последую за тобой, что бы ни случилось.
- Очень хорошо, мой падаван. Крайне важно, чтобы ты усвоил этот урок, ибо жизнь джедая наполнена неопределённостью, - твои серьёзные синие глаза теплеют, и я вижу в них любовь, - Я горжусь тобой.
Ты обнимаешь меня за плечи, прижимая к себе, и лишь сейчас я ощущаю последствия ожога. Моё тело вздрагивает и напрягается.
- Больно? – с тревогой спрашиваешь ты, поворачивая меня за плечи, чтобы посмотреть на спину, - Кожа лишь слегка покраснела.
- Нет, не очень. Только жжёт немного, - признаюсь я.
- Через день или два это пройдёт, - заверяешь меня ты.

Так скоро. Я думаю о том, что произошло в этом зале, о том, как твой урок помог мне познать себя самого, и сожалею, что ожог сойдёт так быстро. Мне хочется, чтобы на моём теле остался неизгладимый след, подобный тому, что впечатался в мой разум. Эта ночь не должна вот так легко раствориться среди других.

- Отметь меня, учитель. Оставь на мне неизгладимый символ нашего доверия, - прошу я тебя во внезапном порыве. Я тянусь за свечой и протягиваю её тебе, - Отметь меня пламенем.

Но ты с опаской качаешь головой.
- Падаван, урок окончен. Ты прекрасно справился. Не нужно бессмысленных самоистязаний.

- Прошу, учитель. Сегодня благодаря твоему уроку я доказал себе, что на самом деле сильнее, чем думаю, и что полностью доверяю тебе. Я твой, - шепчу я и тянусь поцеловать тебя, чтобы развеять сомнения. Ты с любовью отвечаешь на прикосновение моих губ, но и это не убеждает тебя.

Эта внезапная идея вдруг становится для меня очень важной. Я должен уговорить тебя. Я поворачиваюсь и сажусь к тебе на колени, чтобы смотреть прямо в глаза. Ты обнимаешь меня руками за талию.

- Учитель, я понимаю, это глупое желание, но важные перемены в жизни принято как-то отмечать, - я чуть приподнимаю свою косичку, - Даже джедаи носят знаки обетов. Считай это подобным знаком. Символом, понятным только нам.

- Падаван, то, о чём ты просишь, будет отличаться от испытания. Боль будет настоящей.
- Знаю. Этого я и хочу. Мне это нужно.

Ты долго смотришь мне в глаза, ища в них сомнение, но находишь лишь искренность. Я вижу, как ты медленно уступаешь под моим настойчивым взглядом. Наконец ты нехотя соглашаешься. Ты берёшь свечу и чуть наклоняешься, чтобы поцеловать меня, тем самым подтверждая, что предстоящее действие продиктовано нашей любовью.
- Но ты должен сам решить, когда остановиться, - серьёзно говоришь мне ты, - когда боль станет слишком сильной, отстранись.
- Да, учитель, - киваю я.
- Протяни руку. Держи запястье над пламенем.

Я усаживаюсь на твоих коленях поудобней, обнимая тебя ногами. Закрываю глаза и дышу глубоко, вспоминая тот миг, когда пламя впервые промчалось по спине, и как доверие к тебе помогло одолеть панику. Потом я вспоминаю вторую вспышку и то, как после неё ты обнял меня, как шептал, что гордишься мной.

Я открываю глаза и вытягиваю руку над пламенем. Ты твёрдо держишь свечу. Я ощущаю, как ты с тревогой заглядываешь мне в лицо. Но я заворожённо смотрю на огонь.
В первый миг я ощущаю лишь приятное тепло, разгоняющее холод зала. Этот момент укрепляет мою решимость. Я так отчаянно этого хочу. Затем тепло сменяет жар, его терпеть всё трудней. Я концентрируюсь на других участках кожи, где твоё тело соприкасается с моим. Пламя начинает обжигать. Но я пока не убираю руку. Вместо этого я плотнее обнимаю тебя ногами, прогибаю спину, прижимаясь к тебе.

Я закрываю глаза. Вот теперь боль становится острой. Я борюсь с желанием отдёрнуть руку. Мне нужна эта отметина. Я хрипло дышу. Ещё секунду. Я ещё никогда не ощущал себя настолько живым.

- Хватит, падаван!

Я льну к тебе всем телом, мышцы ног немеют от напряжения, мой пах плотно прижимается к твоему. Ещё секунду. Больно. Как больно! И я не выдерживаю. Я отдёргиваю руку и перевожу дыхание.

Я смотрю на своё запястье. Ожог уродлив и достаточно глубок, чтобы остался шрам, но именно этого я и хочу. Заглядывая в твои глаза, я нахожу в них тревогу и озабоченность. Это ты сейчас сомневаешься. Ты не уверен, что поступил правильно.

- Благодарю тебя, учитель, - шепчу я и целую тебя, жарко и требовательно. Запускаю пальцы в твои волосы, вынуждая склониться и дать мне то, в чём я сейчас так нуждаюсь. Помедлив секунду, ты всё же отвечаешь на поцелуй.

Ты становишься всё настойчивей, твои неистовые губы словно изголодались. Я льну к тебе, ощущая нарастающее возбуждение. Я забываю об обожжённой спине, ведь ты обнимаешь меня, прижимаешь к обнажённой груди, покрываешь поцелуями шею, спускаясь к плечу. Ты чуть толкаешься бёдрами. Под тонкой тканью твоих штанов я чувствую восхитительную твёрдость.

Боль в запястье обвивается вокруг возбуждения, пока они не сливаются в единое целое. Бешеный пульс отдаётся ноющей болью в члене. Я жажду разрядки. Сминаю пальцами мышцы на твоей спине, толкаюсь бёдрами. Наши возбуждённые стволы соприкасаются через ткань.
- Учитель, пожалуйста… - умоляю я.

- Да, - хрипло выдыхаешь ты.
Я понимаю, что ты торопишься не меньше моего.

Ты откидываешься назад и возишься застёжками на талии. Я приподнимаюсь, чтобы ты мог стащить штаны. Эти секунды тянутся мучительно долго. Потеря контакта с твоим телом режет меня, словно нож.
- Скорее, учитель, - шепчу я с мольбой.

Наконец-то ты полностью обнажён! Твой мощный и прекрасный член уже ждёт меня.
- Скорей, падаван! – нетерпеливо тянешь ты меня за бёдра.

Насаживаясь на тебя, я кусаю губы. Отсутствие смазки означает новую боль, но она уже не имеет значения после всего, что случилось этой ночью. Я выдержу. Я должен ощутить тебя в себе. Я стараюсь опускаться как можно быстрее, насколько могу вынести, вбирая тебя сантиметр за сантиметром, пока вновь не сажусь к тебе на колени. Ты стонешь от наслаждения.

Я чуть откидываюсь назад и перевожу дыхание, привыкая к восхитительному ощущению заполненности. Затем приподнимаюсь и начинаю двигаться. Сперва медленно, но постепенно я наращиваю темп, поднимаясь и опускаясь в быстром, требовательном ритме, который ведёт нас к пику.

- Квай-Гон!

Ты восхитителен. Твои прикосновения, твоя страсть, твоя вера в меня – всё это сплетается вместе, вызывая единое всепоглощающее чувство, которое вот-вот взорвётся в моём теле. Как я люблю тебя…

Ты стискиваешь мои ягодицы, толкаясь навстречу моим движениям. Твои веки прикрыты, лицо искажено от страсти. Из уголка глаза стекает слезинка.

Я чувствую, как мы оба приближаемся к оргазму, который станет подтверждением всего, что мы испытали этой ночью. Пересохшие губы горят, и на гребне волны экстаза я задерживаю дыхание. Ещё пара толчков на пике, и я кричу, содрогаясь от наслаждения. Ты вторишь мне, хриплым рыком заявляя всей галактике: «Мой! Падаван!»

И мы таем в объятиях друг друга, переводя дыхание, наслаждаясь обычным прикосновением кожи к коже. Ты пока ещё остаёшься во мне. Что бы я делал без всего этого? Без тебя?

Ты думаешь о том же. Ты касаешься пальцем моего подбородка, наклоняешься и даришь мне мягкий, долгий и неспешный поцелуй.
- Я люблю тебя, падаван, - шепчешь ты.

Той ночью мы вместе совершили важный жизненный шаг. Затем вернулись к повседневным обязанностям. Однако на третий день ты всё же отправил меня к врачам – убедиться, что ожог заживает как надо. Я не позволил им ускорить процесс, хоть они и не одобряли это решение. Я хотел запомнить, как он заживает. Запомнить, что в тот момент ощущал себя живым, как никогда. Запомнить, какой тесной была моя связь с тобой и моим собственным разумом.

Когда ожог наконец сойдёт, останется шрам. Он будет вечным напоминанием. Даже когда тебя не станет, на мне сохранится твой след, там, где ты прикоснулся к моей душе и телу.

@темы: Оби - Квай и ЗВ

---

На краю вечности / On The Edge of Forever

Автор: Аделаида Элизабет Морган / Adelaide Elizabeth Morgan
Переводчик: Ангорочка
Оригинальный текст: www.masterapprentice.org/archive/o/on_the_edge_...

Читать на фикбуке ficbook.net/readfic/4041208

Фэндом: Звёздные Войны
Основные персонажи: Оби-Ван Кеноби, Квай-Гон Джинн

Пэйринг или персонажи: Квай-Гон/Оби-Ван

Рейтинг: PG-13
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Ангст

Размер: Мини, 1 страница
Статус: закончен

Описание:
Размышления Квай-Гона о своём падаване.

Публикация на других ресурсах:
Тащите куда угодно, только предупредите, ок?

Примечания переводчика:
От автора: Мир «Звёздных войн» и все его обитатели являются собственностью Джорджа Лукаса. Стихотворная строчка в начале принадлежат Шэрон Джонс и используется с её разрешения, в отличие от всего остального.

От переводчика: Этот фик выкопан из таких древних глубин, что найти автора не представляется возможным. Он был опубликован в 1999-м году. Разрешение на перевод запрошено, но е-мейл, указанный автором, уже не существует. Возможно, фик уже кем-то когда-то переводился, но найти концы мне тоже не удалось.

* * *

«И волны точат край обрыва,
то отступят, то прихлынут,
словно желания сердца».

Как правило, любое желание может угаснуть и исчезнуть, но моя любовь к тебе будет жить вечно. Ты вырос у меня на глазах. Из неловкого подростка, словно состоявшего из сплошных локтей и коленок, и вечно спотыкающегося об собственные ноги, ты превратился в на редкость прекрасного мужчину, которого я сейчас вижу перед собой. Ты в самом деле красив, и с этим не поспоришь. Везде, куда нас заносила работа джедаев, за тобой оставался след из разбитых женских и мужских сердец, страстно желавших твоего внимания.

А ещё я знаю, что тоже не в силах устоять перед твоим обаянием, утончённостью и красотой.

Я часто спрашиваю себя, как ты отреагируешь, если я вдруг признаюсь в бессмертных чувствах к тебе?
Ты покраснеешь и смутишься?
Выбежишь из комнаты, будучи не в силах смотреть на меня?
Или обратишься к Совету, требуя нового учителя?

Безусловно, мне известно, что ты никогда не полюбишь меня так, как люблю тебя я. Я никогда не узнаю, каково быть тем, кому отдано твоё сердце. Никогда не увижу, как в твоих прекрасных глазах вспыхивает неугасимая страсть и похоть по отношению ко мне. Никогда не услышу, как твой голос прошепчет мне те самые, роковые слова: «Я люблю тебя». Не смогу поцеловать твои сладкие губы, никогда, пусть даже дыхание покинет моё тело. А мои ладони никогда не пройдутся по твоей мускулистой груди, лаская нежные соски.

Ты думаешь, я долгие часы проводил в медитации, однако на самом деле я лишь представлял, что хочу с тобой сделать. Воображал, как ты в наслаждении выкрикиваешь моё имя, когда я вновь и вновь подвожу тебя к пику.

Я никогда не смогу обладать твоим телом и душой. Ты никогда не станешь моим, а я – твоим. По крайней мере, не так, как я этого хочу. В конце концов, зачем я нужен молодому мужчине вроде тебя, если ты можешь заполучить любого?

У тебя добрая душа, и я знаю, ты простишь старику его фантазии. Однако я всё равно надеюсь, что когда мы встанем на краю вечности, ты всегда будешь рядом со мной.

@темы: Оби - Квай и ЗВ

---

Способный падаван

ficbook.net/readfic/3894676
Автор: Ангорочка

Фэндом: Звёздные Войны
Основные персонажи: Оби-Ван Кеноби, Квай-Гон Джинн

Пэйринг или персонажи: Квай-Гон/Оби-Ван

Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Фантастика
Предупреждения: OOC
Размер: Мини, 10 страниц
Кол-во частей: 5
Статус: закончен

Понравилось читателям:
+130

Описание:
Увидев тринадцатилетнего Оби-Вана на турнире старших учеников, Квай-Гон всё ещё продолжал сопротивляться и отказался взять мальчишку в падаваны. Но сама судьба, нет, сама Сила толкала их друг к другу. Треклятый Бендомир. Опытный джедай никому бы в жизни не признался, что юный Оби-Ван покорил его уже тогда.

Примечания автора:
Заранее прошу прощения у фанатов ЗВ за столь вольное обращение с персонажами. Не кидайтесь в меня тапками. Я просто очень люблю эту парочку. Они прекрасны.

* * *
Квай-Гон Джинн никогда не думал, что вот так вляпается. Он вообще не хотел брать падаванов. Серьёзно, не хотел. Сопротивлялся, как мог. Почти хамил совету, когда великие магистры настаивали, чтобы он передавал свои знания и опыт юным ученикам. Только не после Ксанатоса. Квай-Гон не сомневался в своих способностях джедая и мастера, учителя и наставника. Он винил себя как человека, что не смог понять, не смог поддержать, и был по-джедайски холоден. Он решил, что больше никогда и никого не возьмёт в падаваны. И так бы оно и было, если бы не этот мальчишка. Этот несносный мальчишка. Слишком яркий, слишком отважный, слишком эмоциональный. А ещё задорный, насмешливый, проказливый. Увидев тринадцатилетнего Оби-Вана на турнире старших учеников, Квай-Гон всё ещё продолжал сопротивляться и отказался взять мальчишку в падаваны. Но сама судьба, нет, сама Сила толкала их друг к другу. Треклятый Бендомир. Опытный джедай никому бы в жизни не признался, что юный Оби-Ван покорил его уже тогда. Квай-Гон сдался. Он согласился учить мальчика. И за всё это время ни словом, ни жестом, ни даже взглядом не давал понять, как относится к нему на самом деле.
Но с каждым годом это становилось всё сложнее. Бойкий подросток превратился в ладного юношу, а юноша постепенно становился молодым мужчиной. Ясные глаза, лукавый и насмешливый взгляд, уверенная улыбка, ямочка на подбородке – нельзя было не любоваться им. Как учитель юноши, Квай-Гон знал, что у его падавана с десяток поклонниц и в два раза больше поклонников из разных рас. А ещё он знал, что Оби-Ван не любит по-настоящему никого из них. Падаван следовал кодексу джедаев и не привязывался ни к кому, отпускал легко, не страдая от разлуки, но радуясь при встрече с друзьями. Ему и не нужно было делать над собой усилий, у него это само собой получалось – дружба с флиртом и ни к чему не обязывающим, приятным сексом. К Квай-Гону не прибегали убитые горем девушки в слезах или огорчённые парни, никто не просил его повлиять на падавана-сердцееда, потому что его падаван сердцеедом как раз не был. За одним маленьким исключением – сердцем самого Квай-Гона. Учитель тщательно прятал эти мысли от всех, прекрасно понимая, что они нарушают не только Кодекс, но и все мыслимые понятия об отношениях. Но сто астероидов ему в печёнку, парень был невыносимо соблазнителен. И в который раз проводив глазами такой аппетитный зад падавана, немолодой уже мастер садился медитировать. Только годы постоянных тренировок позволяли ему взять себя под контроль и снова быть терпеливым учителем, старшим наставником, прикрывать падавана в бою и доверять свою защиту.
Так было до самой войны Старка. На станции на орбите планеты Трайкен Оби-Ван был ранен. Рана считалась лёгкой, лазер лишь слегка чиркнул по левому плечу, юноша даже не стал задерживаться в госпитале дольше, чем на полчаса – с помощью современной медицины царапина зарубцевалась быстро. Но за эти полчаса все бастионы спокойствия Квай-Гона дали трещину и грозили вот-вот рухнуть. Когда Оби-Ван вернулся в их каюту, мастер сидел в медитативной позе и изо всех сил старался сохранять спокойствие. Падаван распознал бы это напряжение даже с закрытыми глазами.
- Всё в порядке, - заверил он учителя, - рана пустяковая, зарубцевалась быстро. У нас отличный дроид-врач. Рука ещё немного побаливает, но с этим ничего поделать нельзя – все запасы обезболивающего ушли на раненых солдат республики. Но ты ведь учил меня переносить боль, и пока у меня получается вполне успешно.
Квай-Гон поднялся медленно, не совсем зная, что ему дальше делать – то ли наказать юношу за то, что так отчаянно рисковал в бою, то ли похвалить за смелость, которая многим спасла жизнь, то ли мягким прикосновением силы избавить от боли в руке. Хотелось сделать всё сразу, но падаван опередил учителя и избавил от необходимости немедленного выбора.
- Учитель, можно мне в душ? Я весь липкий и чёрный от крови и копоти. Отмыться бы, пока есть минутка.
- Хорошо, можешь идти, - кивнул Квай-Гон.
- Спасибо, - поблагодарил Оби-Ван.
Юноша исчез за дверью тесной душевой кабинки, расстёгивая широкий кожаный пояс. Учитель проводил его глазами. Теперь, когда волнение слегка схлынуло, Квай-Гон ощущал тяжёлые волны боли, расходившиеся от Оби-Вана. Падаван действительно успешно их игнорировал, как учил его Квай-Гон, но не нужно было быть мастером-джедаем, чтобы понять – надолго юноши не хватит. Оби-Ван держался перед солдатами республики, перед новым другом Квинланом Восом, перед дроидами и другими ранеными в лазарете, перед учителем, но когда оказался в душевой кабинке один, боль пробила барьер. Раздеваться было очень больно, любое движение рукой посылало в мозг раскалённые иглы, которые падаван уже не мог игнорировать. Он встал под струи тёплой воды, прижавшись лбом к стене. По всему телу прошла мелкая дрожь, и Оби-Ван стиснул зубы, чтобы не застонать. На долю секунды в глазах потемнело. Он упал бы, если бы не опирался о стену. В этом полуобморочном состоянии он не слышал, как открылась дверца кабинки. Мягкое прикосновение к плечу принесло невероятное облегчение – боль разжала цепкие когти. Сознание омыла мощная волна силы, и разум Оби-Вана прояснился. За его спиной стоял учитель. В этой тесной кабинке они теперь были вдвоём. Не отшатнёшься и не спрячешься, даже наготу не прикроешь. Да юноше и не хотелось. Прикосновения Квай-Гона приносили такое блаженство, которого падаван ещё в жизни не испытывал. Он никогда не думал, что руки учителя умеют быть такими нежными и осторожными. Мастер-джедай обладал огромной силой, но сейчас эта сила не сокрушала, а… Юноша даже мысленно не мог подобрать слова. Эта сила освобождала, исцеляла, наполняла покоем и… чем-то ещё. Пожалуй, ближе всего это ощущение было к сексуальному возбуждению, однако в постели юноша ещё ни с кем такого не испытывал. Определённая часть его тела немедленно наполнилась кровью, но то, что наполняло его душу, было куда выше и сильнее. Ему не было стыдно за эту внезапную эрекцию, он откровенно наслаждался прикосновениями и теплом. Юноша чуть закинул голову, упираясь затылком в грудь высокого учителя, и весь здравый смысл и сдержанность Квай-Гона смыло к ситхам. От полуприкрытых в наслаждении глаз, раскрытых в безмолвном стоне губ, бьющейся венки на шее взгляд учителя скользнул ниже. Он уже не мог отвести глаз от упругого и напряжённого члена юноши. Струи воды уже катились по ним обоим, превращая одежду учителя в мокрые и неудобные тряпки, но Квай-Гон не замечал этого. Его рука уже сама потянулась к члену юноши, длинные пальцы обхватили его и начали то извечное движение, знакомое представителям почти всех рас. Вверх и вниз, вверх и вниз, уверенно ведя юношу к пику телесного удовольствия, упрочняя связавшую их прядь великой силы. За сбивчивым дыханием Оби-Вана и его хриплыми стонами наслаждения не было слышно тяжёлого, сдерживаемого дыхания Квай-Гона. Когда тело юноши содрогнулось в оргазме, и он излился тягучими и крупными бело-перламутровыми каплями, учителю пришлось подхватить падавана, потому что ноги отказывались его держать. Высокому Квай-Гону было легко вынести юношу из душевой кабинки и уложить на постель. Оби-Ван потянулся за поцелуем и объятиями, но наткнулся губами на кончики пальцев Квай-Гона.
- Спи, - мягко приказал учитель, отстраняясь, - Сегодня был тяжёлый день, а завтра может быть ещё тяжелее. Спи, Оби.
Учитель впервые назвал его так.
- Я Бен, - уже в полусне отозвался падаван, открывая Квай-Гону сокровенное имя, данное при рождении и изменённое при поступлении в Храм джедаев.
- Бен, - эхом повторил учитель, словно пробуя имя на вкус. Да, оно как нельзя больше подходило его падавану – простое, неказистое, но такое тёплое. – Спи, Бен.
Но ученик уже спал. Бьющася в висках кровь Квай-Гона постепенно успокаивалась. Тому, что он сделал, не было ни объяснений, ни оправданий, кроме одного, самого очевидного, лежащего на поверхности. Он любил своего ученика. Он любил Оби, любил своего Бена, и к отцовской любви это не имело никакого отношения, равно как и к минутной страсти. То, что испытывал Квай-Гон, было настолько сильным, что Тёмная сторона просто замаячила перед глазами. Мастер-джедай потряс головой, отгоняя дурные мысли. Завтра им обоим предстояло тяжёлое и рискованное задание. Могли убить его, или Бена, или их обоих. Но Квай-Гон запретил себе об этом думать. Он приказал себе снять мокрую одежду, развесить на радиаторе, и лечь в постель. Мастер не думал, что уснёт, но провалился в крепкий сон без сновидений, едва коснувшись головой подушки – сказалась усталость и нервы.

* * *
Проснувшись с утра, Оби-Ван хотел поговорить с учителем о случившемся, однако какой шанс предоставился им ещё очень нескоро. Шла война Старка, и даже если они оставались наедине, им было как-то совсем не до разговоров. Только после победы, вернувшись на Корусант, мастер и его падаван смогли наконец забыть о тяготах и тревогах хоть ненадолго.
Оби-Ван растянулся на искусственной траве, наблюдая, как проплывший ещё пару кругов Квай-Гон выходит из бассейна. Юноша гордился и восхищался своим учителем – высокий, поджарый, как гончая, ничуть не погрузневший, несмотря на свои годы. Возраст этого джедая угадывался лишь по седине в светло-каштановых волосах – за время войны её стало намного больше. Но морщин на лице почти не было, разве что тёплые лучики в углах глаз и несколько чёрточек на лбу, которые Оби-Ван про себя называл «заботливыми». А когда учитель улыбался, всё его лицо словно светилось добротой и теплом. Падавана удивляла та лёгкость, с которой его учитель находил подход к существам разных рас и даже животным. Казалось, звери понимали его без слов. Даже самые злобные и агрессивные твари склоняли головы, признавая его вожаком и подчиняясь. Вот только с собственным падаваном Квай-Гон никак не мог объясниться. Как ни намекал юноша, учитель мастерски уходил от вопросов, менял тему, избегал лишних прикосновений. Но теперь все отговорки закончились, война позади, новых заданий в ближайшем будущем не предвиделось, и в Академию их пока не вызывали. Законные каникулы, отдых и масса свободного времени. И всё же учитель упорно не желал обсуждать то, что случилось тогда на орбите Трайкена. Даже сейчас, у этого бассейна, где никого, кроме них, не было. Да и не могло быть – юноша незаметно запер дверь, когда они пришли сюда. Он решил применить другую тактику. Если учитель не хочет говорить, есть вещи красноречивей слов.
Когда Квай-Гон подошёл ближе, юноша потянулся так сладко, как только мог, и грациозно оперся на локоть. Он отлично знал, как соблазнительно сейчас выглядит. Но учитель опустился рядом на траву совершенно спокойно, словно не замечая гибкого и сильного тела Оби-Вана. Но юноша не сдавался. Он непринуждённо поднялся.
- Учитель, я прихватил с собой фрукты. Люблю вкус муджа, - сказал он чуть тише, чем обычно, и в голосе появились бархатные нотки, - Ты хочешь?
- Не откажусь, - согласился Квай-Гон, внутренне обрадовавшись возможности занять рот сладким фруктом, а не беседой на щекотливую тему, на которой так настаивал его ученик.
Оби-Ван поднялся и подошёл к аккуратно сложенной одежде. Он встал спиной к учителю и наклонился, чтобы достать фрукты из сумки. Квай-Гону открылось зрелище уже настолько соблазнительное, что зрачки невольно расширились, а плавки показались безумно тесными. Джедай беззвучно перевёл дыхание и сосредоточенно уставился на траву под своими ногами. Это помогло восстановить контроль над непокорным телом. Когда Квай-Гон поднял глаза, юноша уже достал из сумки пакет с фруктами. Учитель заметил, что вид у Оби-Вана немного растерянный, но падаван показал ему прорвавшийся пакет – несколько фруктов вывалилось на траву.
- Прости, учитель, - смущённо проговорил Оби-Ван, глядя на Квай-Гона невинными кошачьими глазами. – Я такой недальновидный. Нужно было взять пластиковый пакет покрепче. Теперь половина муджа в искусственном песке измазалась.
- Ничего, Оби-Ван, - улыбнулся джедай, - Их легко вымыть. У бассейна есть питьевой фонтанчик, если ты не забыл.
- Ох, точно! Сейчас! – юноша быстро собрал рассыпавшиеся фрукты и убежал к фонтанчику, легконогий и подвижный. Квай-Гон глядел ему вслед, по-прежнему улыбаясь. Он уже раскусил попытку падавана его соблазнить, и теперь поражался находчивости юноши и в то же время его наивности. Неужели Оби-Ван правда думал, что этот номер пройдёт с опытным джедаем? С мастером? Квай-Гон пригладил ещё влажную бородку, продолжая усмехаться и наблюдать за юношей. Тот мыл фрукты, но они никак не умещались в руках все сразу, и Квай-Гон внутренне засмеялся над недогадливостью падавана. Ведь можно же было сходить дважды, не брать всё сразу. Разумеется, несколько фруктов не удержалось в руках, но Оби-Ван подхватил их с помощью силы. Учитель довольно кивнул – его падаван догадался, как справиться с глупой ситуацией. Однако он заметил, что юноша подхватил не все фрукты – один остался на каменном подножии фонтанчика. Оби-Ван наступил на него, поскользнулся и упал, ударившись головой об угол фонтанчика. Камень окрасился кровью, но не успели первые капли достичь земли, как Квай-Гон уже оказался рядом с падаваном. Он встревожено опустился на колени и склонился к ученику, чтобы проверить, насколько серьёзна травма. И тут сильные руки юноши обвились вокруг шеи Квай-Гона, а тёплые полураскрытые губы прижались к его губам. Учитель от неожиданности не успел ни отстраниться, ни отвернуться. Он невольно ответил на жаркий поцелуй юноши, встретив его язык своим. Оби-Вану казалось, он плавится в объятиях этого мужчины, он напрочь забыл и о разбитой голове, и о раскатившихся фруктах. Юноше хотелось большего, хотелось отдать всё и отдаться полностью. Запустив пальцы в волосы на затылке Квай-Гона, второй рукой падаван скользнул по мускулистому торсу учителя вниз, к плавкам. Но едва ладонь ощутила сквозь тонкую ткань твёрдый и горячий ствол, как джедай вдруг опомнился. Обе руки юноши оказались прижаты к фонтанчику над головой, а сам он уже не мог пошевелиться, и только смотрел на учителя широко распахнутыми глазами. Квай-Гон возвышался над ним во весь почти двухметровый рост.
- Ты всё это специально задумал, - джедай не спрашивал, он утверждал.
- Да, учитель, - едва слышно признался Оби-Ван, облизывая губы.
- Зачем? – вопрос был прямой и требовательный.
- Я хотел… - запнулся падаван, но затем решил идти до конца. – Я хотел соблазнить тебя.
- Это я уже понял. Но зачем? – голос Квай-Гона оставался строгим, но в глазах не было ни осуждения, ни гнева, которых так боялся юноша.
- Ты отказываешься говорить о том, что случилось на орбите Трайкена. Избегаешь этого разговора, как будто молчание может стереть это, словно ничего никогда и не было. Я хотел снова разбудить в тебе желание, заставить тебя раскрыться, учитель, - честно ответил Оби-Ван, и хватка Силы ослабла.
- Вставай, - коротко приказал Квай-Гон.
Учитель одевался молча и быстро, и падавану оставалось сделать то же самое. Оби-Ван мог только гадать, какое наказание ждёт его за эту выходку. «А ведь я обыграл его», - не мог не усмехнуться про себя юноша, - «Обыграл и заставил не словами, а поступком признать, что я ему дорог и что он меня хочет». За эту маленькую победу Оби-Ван был готов принять любое наказание. Он покорно шёл за учителем в маленькую квартирку, отведённую им при академии. Ступая за порог, он ожидал всего, чего угодно, но только не того, что сделал Квай-Гон.


* * *
Дверь захлопнулась от мощного толчка Силы, а сам падаван вдруг оказался на кровати, которая жалобно заскрипела, но выдержала. Лёгкая светлая одежда на Оби-Ване рвалась, обнажая крепкую мускулистую грудь и напряжённые мышцы пресса. Юноша не мог пошевелиться, прижатый к кровати такой мощной хваткой Силы, что даже дышать стало трудно. Те же сильные и бесплотные лапы стащили с него штаны вместе с плавками, оставив падавана голым и распластанным на кровати. Открылась дверца его личного шкафчика, и оттуда вылетела вещица, которую учителям показывать не принято. Оби-Ван наивно полагал, что Квай-Гон о ней не знает. Падаван вдруг с ужасом понял, что сейчас с ним произойдёт. Он пытался соблазнить учителя, и мастер исполнит его желание. Отымеет падавана этой игрушкой, даже не прикоснувшись к нему.
- Нет! – отчаянно закричал он, - Учитель, прошу, не надо!
- Но ты ведь этого хотел, - голос мастера был спокойным, а лицо – непроницаемым.
- Нет, учитель! Не этого! Не так!
Юноша сопротивлялся изо всех сил, но ему не удавалось освободиться, вырваться из хватки мастера. Он дышал хрипло и рвано, на висках выступили крупные бисеринки пота. Оби-Ван изо всех сил отталкивал от себя сексуальную игрушку, и наконец она упала на пол. Но не потому, что падавану удалось справиться с Квай-Гоном – мастер сам разжал хватку.
- Хватит с тебя. Ты получил достаточно назидательный урок, - учитель повернулся, чтобы уйти, но бесплотная рука Силы стиснула его запястье. Оби-Ван сидел на кровати, взъерошенный и мокрый от пота. На щеках алели неровные пятна. Посмотрев в глаза юноши, Квай-Гон понял, что ошибся. Урок Оби-Ван усвоил, но сдаваться не собирался.
- Я пользуюсь своим правом падавана задавать учителю вопросы. Пока ты не ответишь мне, я буду удерживать тебя изо всех сил, сколько смогу. Ты сильнее меня, учитель, и можешь вырваться. Можешь сделать со мной, что угодно. Но этим ты нарушишь клятву учителя.
Теперь Квай-Гон оказался в ловушке. Он не мог нарушить клятву, но и ответить на вопросы юноши тоже не мог. Или не хотел. Или и то, и другое. Но как бы там ни было, избежать разговора у него уже не получится.
- Хорошо, - согласился мастер, - я отвечу. И можешь отпустить меня, я убегать не стану.
Юноша со вздохом облегчения разжал хватку. Пока Оби-Ван неловко прикрывался простынёй, учитель сел в кресло.
- Ну, спрашивай. Что ты хочешь знать, мой падаван? – с этих слов начиналось множество бесед учителя и ученика, и наверное, именно её обыденность помогла падавану собраться, словно на сложном уроке.
- Я противен тебе? – спросил юноша, и вопрос очень удивил Квай-Гона.
- Нет. С чего ты так решил?
- После того, что случилось на орбите Трайкена, ты не позволяешь мне прикасаться к тебе, и сам перестал до меня дотрагиваться. Когда я был мальчишкой, ты трепал меня по волосам. Когда я стал старше, ты похлопывал меня по плечу. А сейчас, даже наказывая меня, ты ко мне и пальцем не прикоснулся. Если я тебе не противен, то почему ты так поступаешь?
- Чтобы случившееся на орбите Трайкена больше не повторилось, - Квай-Гон мог только надеяться, что ученику хватит этого ответа.
- Но почему ты так этого боишься?
«Не хватило. Ну вот и приплыли», - с досадой подумал Квай-Гон, - «И вот что прикажете отвечать? Тут бы и весь Совет сел в лужу. Тут пора курсы открывать для учителей-джедаев, «Как правильно обучать неуёмного падавана». Ничего, кроме правды, этот юноша не примет».
- Я боюсь не «этого», как ты выразился. Я не запрещал тебе вступать в интимные отношения с юношами и девушками, не требовал абсолютного аскетизма и воздержания, которые считаю вредными для юного падавана. Запретный плод сладок, и чем больше бы я требовал, тем сильней бы тебе этого хотелось.
- Учитель, я знаю, ты прекрасный дипломат и умеешь менять тему. Поэтому я повторю вопрос падавана – почему ты так боишься близости со мной?
- Я опасаюсь страсти, которая так легко приводит к Тёмной стороне силы.
- Тобой завладела страсть?
- Нет, - твёрдо ответил Квай-Гон, и не соврал, - Я уже слишком опытен, чтобы допустить это. Но ты молод, тебе ещё не хватает опыта и знаний, а тёмная сторона прельщает простотой, это куда более лёгкий путь. Балансировать на грани очень сложно. Я поклялся обучить и воспитать тебя истинным джедаем, поэтому, как учитель, не должен допускать подобных рискованных ситуаций. На орбите Трайкена я совершил ошибку, непростительную для мастера. Я не могу её исправить, но в моих силах не повторять её.
- Прости, учитель, но по-моему, это сейчас ты ошибаешься, - да, Квай-Гон не ослышался, падаван перечил ему. Что ж, имел право – мастер сам разрешил это ученику, поскольку старался научить юношу думать и решать самостоятельно, и вести дискуссии даже с теми, кто старше и авторитетнее. К слову же, именно поэтому он настоял, чтобы падаван обращался к нему на «ты».
- Аргументируй, - предложил он Оби-Вану.
- Учитель, я не Ксанатос, - ответил ученик.
Наверное, если бы Сила вдруг лично огрела Квай-Гона по голове, он и то не так бы удивился. Юноша знал и понимал куда больше, чем казалось учителю.
- Я не Ксанатос, - повторил падаван, - и ничуть на него не похож. Меня никогда не прельстит Тёмная сторона. Какой бы она ни была притягательной, она вызывает у меня отвращение на клеточном уровне. Меня никогда не будут привлекать слава, богатство и власть, я не нуждаюсь в них. Это не твоя вина, что Ксанатос выбрал Тёмную сторону. Ты прекрасный учитель. Тебе не нужно тревожиться, что страсть толкнёт меня на непоправимую ошибку.
Квай-Гон смотрел на Оби-вана, словно видел его впервые. Такая мудрость глубоко поразила его.
- К тому же, страсть через близость духа и тела приводит к любви. В настоящей любви не должно быть страха, гнева, зависти – всех тех эмоций, которые способны склонить на Тёмную сторону. По крайней мере, так кажется мне – в книгах джедаев пишут иначе. Что скажешь об этом ты, учитель?
- Я скажу… - ответил Квай-Гон, поднимаясь с кресла и подходя ближе к кровати юноши, - Мне бы очень хотелось, чтобы ты оказался прав, а я ошибался. Мне будет очень тяжело пережить потерю… такого способного падавана.
- Кто из нас прав, а кто нет, можно узнать только одним способом. Попробовать, - Оби-Ван смотрел на учителя снизу вверх, и в глазах падавана на секунду засветились лукавые звёздочки.
- Попробовать? – переспросил Квай-Гон, наклоняясь и откидывая с плеча падавана тонкую косичку, - Что ж, я очень хочу… попробовать.
- Так попробуй, уч… Квай-Гон, - юноша очень осторожно протянул руку и кончиками пальцев погладил мастера по щеке. В этот раз он не спешил вешаться на шею, и наградой за терпение стал восхитительно сладкий поцелуй, впервые подаренный ему Квай-Гоном по собственной воле. Старший мужчина принимал ласки с наслаждением, постепенно от его сдержанности не осталось и следа, а Оби-Ван становился всё смелее.
* * *
Когда обнажённый Оби-Ван хотел как можно скорее освободить мужчину от одежды, его руки чуть дрожали, и Квай-Гон взял их в свои ладони.
- Не спеши, - тихо сказал он, - Я помогу тебе. Вот так.
Теперь одежду расстёгивали и стаскивали мягкие лапы Силы. Юноша подхватил поток и наконец стащил с мастера рубашку, штаны и наконец, плавки. Он покрывал поджарое, жилистое тело поцелуями, то прикусывая, то словно зализывая место укуса. Оби-Ван спускался всё ниже по животу и наконец прошёлся кончиком языка по всей длине крупного напряжённого члена, ощупывая каждую венку. Он так давно этого хотел, что принял в горло почти сразу же и задал бешеный темп, вырывая из груди мужчины хриплые стоны.
Раньше юноша сотни раз представлял, каков Квай-Гон в постели. Реальность оказалась куда лучше фантазий, поскольку за справедливым учителем, грозным рыцарем и мудрым мастером-джедаем скрывалась ещё одна грань – нежный, чувственный и опытный любовник, способный предугадывать все желания пылкого юноши, и немного сдерживать его нетерпение, растягивая наслаждение. Положив ладонь на затылок Оби-Вана, Квай-Гон заставил его двигаться медленней. Горячий, влажный, глубокий рот заставлял забыть обо всём, кроме этих ритмичных движений. Мужчина хрипло постанывал от удовольствия, запрокинув голову. Но дойдя почти до пика, он остановил юношу, и притянул к себе для поцелуя.
Оби-Ван оказался сверху, вновь целуя Квай-Гона, и чувствуя, как горячий и влажный от слюны член замер у него между ягодицами. Юноша чуть раздвинул их пальцами, позволяя упругой головке упереться в тугое колечко ануса. Мужчина сжал его бёдра сильными руками.
- Вот так сразу? – выдохнул он.
- Я готовился, - лукаво улыбнулся юноша алыми, чуть припухшими от поцелуев и минета губами, - Я так давно хочу… Ощутить тебя внутри…
- Не так долго, как я хочу… Войти в тебя…
Квай-Гон осторожно подался бёдрами вверх, Оби-Ван двинулся навстречу, принимая его резко и полностью. Тело юноши сотрясла мелкая дрожь – хоть он и готовил себя, но член мужчины был непривычно толстым и длинным. Но сильная и тёплая ладони обхватила чуть поникший от резкой боли ствол юноши, отвлекая от жгучего ощущения внутри. Оно постепенно отступало, и наконец Оби-Ван чуть двинул бёдрами, приподнялся и вновь опустился, полностью вбирая в себя крупный член.
От жара внутри юноши можно было лишиться рассудка. Квай-Гону хотелось двигаться, вбиваться в тугое отверстие, скользить в нём, преодолевая сопротивление. Но он отлично понимал, что поддавшись этому желанию, удовлетворит лишь себя, и причинит юноше боль. Поэтому мужчина сдерживался, двигался медленными толчками, лаская одной рукой член юноши, а второй – чувствительные соски. Эта неторопливость была пыткой, но Квай-Гон выдержал и добился того, чего хотел – Оби-Ван выгнулся с хриплым вскриком, извергаясь на руку и живот мужчины крупными каплями. От того, как сильно сжались мышцы внутри юноши, Квай-Гон кончил сам всего несколькими секундами позже, залив упругую тесноту вязкой жидкостью. На долю секунды у него потемнело в глазах, а когда свет вернулся, мужчина увидел совсем рядом раскрасневшееся лицо. Юноша улыбался, а в серых с тёмным ободком глазах плясали золотые шальные искорки.
- Тебе понравилось? – лукаво спросил он.
- Да, - улыбнулся в ответ Квай-Гон, и глаза мастера блеснули синим сапфировым сиянием, - Но тебе ещё многому нужно учиться, мой юный падаван.
- С удовольствием, если учить будешь ты, мастер.
Легонько притянув ученика за косичку, Квай-Гон шепнул ему на ухо своё настоящее имя, данное при рождении.
- Когда мы одни, зови меня по имени, Бен, - сказал он и поцеловал юношу долгим, благодарным поцелуем.
* * *
Утром, направляясь в зал фонтанов, мастер Йода увидел в коридоре Квай-Гона. Казалось, мастер был счастлив, он будто освободился от тяжёлой ноши, и сбросил с плеч лет двадцать. Пожелав коллеге доброго утра, Йода чуть склонил зелёную ушастую голову.
- Весь день вчера ощущал я мощные волны Силы. Не связано ли это с приливом радости твоей, мастер Квай-Гон?
- Ещё как связано, магистр, - чтобы видеть лицо Йоды, высокому мастеру пришлось встать на одно колено и наклониться, - Мы с падаваном провели небольшой эксперимент, и он оказался весьма удачным.
- Эксперименты опасны твои, Квай-Гон. Совет не одобрит их, боюсь я.
- Я не собираюсь согласовывать с Советом каждый урок со своим падаваном, магистр Йода. Могу лишь заверить, это не представляет никакой опасности.
- Никакой? Хм… - задумчиво протянул Йода.
- Абсолютно, - подтвердил Квай-Гон. – У меня очень способный падаван. Он мудр не по годам и не совершит ошибок, а возможно, даже удержит от них меня. А сейчас прошу меня извинить – дела. Да пребудет с вами Сила, магистр.
- И с тобой, мастер.
Джедаи распрощались, и Квай-Гон ушёл, едва слышно что-то напевая. Йода долго смотрел ему вслед, размышляя, что учитель и ученик друг друга стоят, будто сама Сила свела их для пока ещё неведомой, но очень важной цели.

@темы: Оби - Квай и ЗВ

---

Что ж, я вычистила всё, что валялось в этом дневнике с затёртого года.
По большому счёту, это не нужно никому. Даже мне самой.
Никого из тех, кто когда-то вообще читал меня, уже не осталось рядом.
Хлам - на свалку.

@темы: личное гробокопание и пьяный пиздёж